вернувшаяся домой двадцать второго числа Ниала остаток дня подозрительно поглядывала на отца, интересуясь, это окончательно или ей не забирать от Кахиры какие-то вещи? Тарнеи уверил дочь, что «да, окончательно» и «если ты снова и переберешься к ней, только на одну ночь, как прежде и бывало». когда же некромант добавил, что теперь с ними иногда [частенько] будет бывать Анейрин, Ниала особого внимания на это не обратила. зато вечером того дня, когда вампир приехал домой к викингу, дочь посматривала на гостя весьма недоверчиво, а под конец зарядила прямо в лоб отцу вопрос «ты что, любишь его?». догадливая девочка сложила два на два, включая невзначай брошенные Тарнеи слова «если что, с тобой посидят Хьюго или Айнар, а я поеду к Анейрину». не кривя душой, викинг кивнул, легко улыбнувшись, однако уж никак не ожидал, что девочка упрет маленькие кулачки в бока, нахмурится и выдаст грозное «мне не нужен еще один папа!». признаться честно, Тарнеи как-то не ожидал, что дочь в штыки воспримет наличие у её отца любимого человека. или не совсем человека. с другой стороны, чего же еще ждать от девятилетнего ребенка, который привык, что папа – только её и чуть-чуть Айнара? нет, Ниала не была избалована; была предельно честна, здравомысляща как взрослые, но эгоистична в крайней степени, как и все остальные дети в её возрасте. так что, ясен перец, делиться она не собиралась. однако выступать больше не планировала. только вешалась на Тарнеи вдвое больше обычного, видимо стараясь таким образом не то оттеснить Анейрина, не то показать ему, что «папочка только мой, а ты иди отсюда». странно, но на появление Хьюго Ниала так не реагировала; ей, отчего-то, наличие сразу аж двух теперь старших братьев, отчаянно нравилось. к счастью, вампир на эти небольшие закидоны дочери Тарнеи только улыбался понимающе. к тому же, ночью-то они все же остались одни… хотя викингу и пришлось попотеть, чтобы убедить Анейрина: Ниала спит, не войдет и не услышит их. к тому же, секса-то все равно не будет. Тарнеи просто повторит предыдущую ночь с выцеловыванием тела вампира.
к сожалению, на следующей день викингу такого счастья, как доступ к обнаженному Анейрину на постели, Тарнеи не светило: у монаха пары почти до вечера, а сам скандинав с вечера как раз-таки выходит в ночную смену. конечно, отсутствие близости вампира волновало некроманта куда меньше, чем тот факт, что он останется один, а значит может стать мишенью для Клода. временно скандинав попросил сыновей присмотреть за монахом, хотя и понимал, что это не лучшее решение. во-первых, им на учебу с утра, и, во-вторых, это представляет какую-никакую, но опасность. так что подключение сыновей было просто экстренной мерой; позднее Тарнеи сам бы подумал, что ему делать и как обезопасить Анейрина. как выяснилось же позднее, часам к пяти утра, за него уже всё сообразил Ярослав: волхв появился в клубе к концу рабочего дня [рабочей ночи, хорошо], под самое закрытие, и забрал некроманта к себе на разговор, сказав, что утром, к девяти, придет еще Констанс.
в ожидании ведьмы, названые братья успели обсудить все произошедшее. Тарнеи отчехвостил Ярослава за финт ушами с ритуалом воскрешения. Ярослав, в свою очередь, отчехвостил скандинава за то, как он поступил с Анейрином. потом, правда, добавил, что рад за них; они, как оказалось, уже всей честной компанией давно ставки делают, когда уже вампир и некромант сойдутся наконец. в любом случае, отношения они выяснили, поговорив, простили друг другу ошибки, а там уже и Констанс к ним присоединилась в районе девяти часов, как и обещала. своеобразный совет был начат в гостиной; Тарнеи царственно расселся в кресле; Ярослав развалился на диване, слегка потеснив женственно присевшую рядом с ним рыжую ведьму.
— вопрос на повестке дня: Клод и что с ним делать, — объявляет волхв, бросая быстрый взгляд на Констанс; француженка лишь кивает, понимая прекрасно, что её сын просто энциклопедический пример злодея, который окончательно офонарел в своей жажде мести.
Тарнеи сразу сообщает, что Анейрин против убийства этого психопата [«извини, Констанс»] и вовсе пытается этого сукина сына [«не в обиду, Констанс»] оправдывать.
— этой ночью я попросил сыновей присмотреть за ним, но я не могу, и не хочу, подвергать их опасности всегда, — добавляет в конце монолога викинг, следом ловя на себе озадаченные взгляды светлых чародеев: «сыновей? в смысле?», — Хьюго. он мой биологический сын, — поясняет скандинав, опуская имя Айнара – о нем ведьма и волхв знают, — сейчас не об этом.
на какие-то мгновения повисает гробовая тишина, которую затем прерывает Ярослав, кашлянув.
— ладно… но, я так понимаю, по ночам ты будешь с Анейрином? — уточняет волхв.
— разумеется. но только я еще и работаю, мне нужно учить Хьюго и дочь воспитывать. при всем желании не смогу караулить вампира двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, — хотя он бы хотел. прежде, когда у викинга не было семьи, Тарнеи смог бы постоянно находиться рядом с Анейрином. — днем за ним могут мальчишки присмотреть, в университете. но Клод и не идиот нападать средь бела дня, — вздыхает викинг.
— при всем уважении, Констанс, но его проще будет найти самим и убить, — замечает Ярослав, — только Анейрин не обрадуется.
